Козловский Евгений - Маленький Белый Голубь Мира
Евгений Козловский
Маленький белый голубь мира
история с невероятной развязкой
-- Ей-богу, поедем, Иван Александрович! Оно хоть и большая честь вам,
давсе, знаете, лучше уехать скорее: ведь вас, право, закого-то другого
принялию
Н. Гоголь
1 Немцы шли наИванаАлександровичанеостановимым полукругом: белобрысые,
загорелые, веселые, в гимнастерках, засученных по локоть, с автоматами
наперевес. Защищаться было нечем, даи бессмысленно: одному против целого
батальона(это если не считать, что Иван Александрович был вообще человеком
крайне мирным и близоруким и оружия в руках никогдане держал -- даже
пневматической винтовки в тире). Оставалось -- хоть и стыдно -- бежать, и Иван
Александрович обернулся, но увидел сзади такой же неостановимый полукруг,
только уже не немцев, авосточных людей в штормовках: китайцев -- не китайцев,
черт их разберет, может, татар каких-нибудь, -- и тут вместо безвыходности
мелькнулау ИванаАлександровичанадежда, что вовсе не нанего нацелены огромные
эти человеческие массы, адруг надруга, аего, может, и не заметят, особенно,
если пригнется, упадет, распластается по земле, вожмется в нее каждым изгибом
немолодого своего, полного и рыхлого тела, -- не заметят, сойдутся над ним,
никакого к этой заварухе отношения не имеющим, перестреляют друг друга, и
тогдаИван Александрович, брезгливо лавируя между трупами, сбежит куда-нибудь
подальше, насвободу, кудаглазаглядят, чтобы не видеть ничего этого, забыть, не
вспоминать никогда, -- но надеждаявно не имелаоснований: и немцы, и китайцы
действовали заодно. Иван Александрович толком не мог бы объяснить, почему он
это вдруг понял, но ошибки тут не было, -- оно и подтвердилось неопровержимо
спустя буквально несколько секунд: кто-то из китайцев заиграл наглиняной
дудочке мучительно знакомый, из детствапришедший мотив, и, когдаположенные
навступление такты остались позади, люди двух рас согласно запели: Kleine
weiЯe Friedenstaube, = Fliege ьbers Landю2 -- песенку, что учил Иван
Александрович в пятом классе, науроке немецкого, -- и ужас стал так велик, что
какой-то защитный механизм сработал в иваналександровичевой голове, подсказав:
не бойся, не страшно, так не бывает, сон! -- но сбросить его удалось не сразу,
к тому лишь моменту, когдаобаполукругауже сомкнулись над Иваном
Александровичем, и началось непоправимоею
юНизкий потолок смутно белеет в темноте, усеянный жирными точками комаров;
затонкой фанерою стен звучат гортанные иноземные выкрики, смех: словно где-то
рядом спрятан телевизор, и по нему крутят картину про войну; авот и дудочка --
нежно выводит проигрыш, и заним продолжается прежняя песня: Allen Menschen,
groЯ und kleine, = Bist du wohlbekannt3, -- и Иван Александрович долго не
может понять, проснулся ли окончательно или из одного снапопал в другой, менее
страшный, но ничуть не менее странный. Что-то ноет, грызет под ложечкою, и
это-то ощущение и подсказывает Ивану Александровичу, что он уже в реальности:
Лариска. Лариска, которая его бросила, ушлаот него пять дней назад.
Сейчас, когдаточкаотсчетаопределяется, фрагменты пяти этих дней
лихорадочно, однако, в верной последовательности мелькают в памяти: и поиски
жены по подружкиным телефонам; и насильно вырванное у нее свидание в кафе
ЫКосмосы, навтором этаже, -- свидание бессмысленное, ничего, кроме унижения,
не принесшее; и неожиданное грешневское предложение: слетать в Башкирию, в
Нефтекамск, написать горящий материал об интернациональном студенческом
стройотряде (полетел бы
