Колбасьев Сергей Адамович - Волга-Мачеха
Колбасьев Сергей Адамович
Волга-мачеха
1
- Который здесь командир?
Валерьян Николаевич опустил книгу и взглянул на человека, стоявшего в
дверях кают-компании. Матрос, но не свой. Форменный бушлат, серая ушастая
шапка, а лицо скуластое и чужое.
- Я командир. Что случилось?
Чужой подошел к столу и сел, не снимая шапки. Откинувшись на спинку стула,
долго, не мигая, осматривал командира, а потом развешанные по стенке картинки.
Преимущественно это были английские девушки.
Молчание не всегда приятно. Судовой минер не выдержал, кашлянул.
- Кашляете? - неодобрительно спросил вошедший.
- Кажется, да, - ответил минер и, по-птичьему скосив голову, добавил: -
Холодно на вас, гражданин, смотреть. Очень уж вы закутаны: бушлат, шапка и
тому подобное.
Человек в бушлате усмехнулся, но шапку снял. У него был квадратный,
коротко остриженный череп.
- В чем дело? - спросил Валерьян Николаевич.
- А в том, что меня назначили к вам комиссаром.
Комиссар - это последнее изобретение. Кажется, более опасное, чем
председатель судового коллектива. У него какая-то полнота власти в каких-то
нежелательных случаях. Валерьян Николаевич привстал и негромко сказал:
- Очень приятно. Моя фамилия Сташкович.
- Насчет приятности посмотрим. - Комиссар откинулся на спинку стула. - Моя
фамилия Шаховской.
- Из княжеского рода? - осведомился минер.
- Нет, - точно сплюнул, ответил комиссар и всем телом повернулся к минеру.
Этот белобрысый офицерик с улыбочкой ему не нравился. - А вы здесь что
делаете?
- Чай пью, с вашего разрешения.
- Это наш минный специалист - товарищ Сейберт, - вмешался командир.
Странно называть Сейберта товарищем, но этого требует дипломатия. - А вот
товарищ Зайцев - наш механик. Штурман и артиллерист сейчас, к сожалению, на
берегу.
Из-за пустяков шуметь не приходится. Комиссар встал.
- Знакомиться на деле будем. Меня из Нижнего прислали. За вами. Больно
медленно ползете.
- Скорость от нас не зависит. Сами знаете, идем на буксирах. - Командир
развел руками. - Идем по шестнадцати часов в сутки, а больше нельзя из-за
темноты.
- Когда снимаемся?
- Около шести. Раньше не стоит.
- Ладно. - Комиссар взял со стола свою ушастую шапку и медленно ее
натянул. Завязал тесемки и, не прощаясь, вышел. Гулкими шагами прошел по
трапу, а затем по железной палубе над самой головой. У него была тяжелая
походка.
- Веселый мужчина, - сказал Сейберт, но никто ему не ответил. Механик был
настроен совершенно безразлично, а командир барабанил пальцами по столу и
озабоченно рассматривал свою руку.
За бортом тихо плескалась вода. Издалека доносилась гармоника. Потом смех
и визг. Это команда организовала на берегу бал - танцы с девицами из соседней
деревни.
- Александр Андреевич, - сказал наконец командир.
- Есть, - отозвался Сейберт.
- Я попрошу вас держаться корректнее с нашим комиссаром и впредь
воздерживаться от мальчишеских выходок,
- Есть держаться и воздерживаться, Валерьян Николаевич.
Командир с силой провел рукой по лбу и, облокотившись на стол, закрыл
глаза. Он был очень утомлен. Ему пришлось дожить до дня, когда офицеры
потеряли уважение к старшим.
Штурмана "Достойного" звали Вавася.
Звали так, во-первых, потому, что он был Василием Васильевичем, во-вторых
- чтобы отличить от Васьки Головачева, судового артиллериста, но главным
образом потому, что он заикался. Сейчас он был сильно взволнован и судорожно
путал слоги.
- Ко-ко-кок, - сказал он наконец.
- Может быть, гонокок? - предположил Сейберт.
- Да нет! Ко-кок!