Колесникова Валентина - Шум Дождя
Валентина Колесникова
ШУМ ДОЖДЯ
Матушка уснула. Женщина знала - сон продлится всего несколько минут.
Села в кресло, глаза остановились на одной точке. Этой точкой была
приоткрытая балконная дверь. Не было сил двигаться, мозг не производил ни
единой мысли. Даже спать не хотелось, да и не дала бы эта ноющая боль во
всем теле - казалось, не осталось в ней ни единой не болящей клетки.
Усталость - безмерная, безнадежная - и этот стон тела. Вдруг она услышала
какой-то знакомый, будто шелестящий звук. "Пошел дождь", поняла она. Мелкий
и дотошный - она звала его "проницательный" - осенний дождь она всю жизнь
любила больше летнего, бурного, эмоционального, непредсказуемого. Она
любила гулять под осенним дождем, читать, лежа на тахте у окна,
успокаиваясь и засыпая, уверенная в постоянстве и длительности этого дождя.
А сейчас он был для неё как последний земной привет - любимый дождь.
Она попыталась, как и намеревалась, встать на колени перед иконой
Спасителя и просить Господа о пощаде и прощении грешной её души. Но и на
это не оказалось сил. Тогда она невероятным усилием всего тела и остатков
воли дотащила себя до балкона, встала у бордюра и, чуть наклонившись,
выглянула во двор. Там, внизу, с высоты восьмого этажа они казались не
просто маленькими, но какими-то приплюснутыми - под зонтами и без шли
немногочисленные прохожие, явно сердясь и ворча на дождь. Ей казалось, она
видит, как зябко передергивают они плечами, как втягивают свои тела в ещё
не очень теплую одежду. И это ощущение усиливало её усталость и тоску. Она
взглянула вверх. И там было тоскливо - серое небо поздних серых сумерек. Но
она знала: там, за плотной шторой облаков звезды и Луна, а над ними, где-то
там Он - Господь Всемилостивый и Всемогущий. И она, протянув кверху руки,
будто воочию видя Его, сквозь слезы проговорила:
- Господи, Ты всегда был мне и Путь, и Истина, и Жизнь. Я старалась
быть верной и послушной Тебе. Я преданно служила своим родителям. Ты,
Господи, знаешь, с 12 лет ухаживала я за парализованным отцом и всегда
больной матерью. Теперь отца нет, а мне уже почти 60.
Рыдания не дали ей произносить свою последнюю жалобу Господу вслух, и
она молила Его мысленно:
"Матушке становится все хуже. И я могла бы терпеть и дальше, но она
потеряла разум. Моя жизнь превратилась в ад. Она не просто не спит ночами,
куда-то бежит, хотя до этого едва ходила. И бежит так быстро, что я не
всегда успеваю её удержать. И тогда она падает. За ночь я множество раз
поднимаю и укладываю её в постель. А днем, когда она засыпает, мне нужно
заботиться о пище и лекарствах, обиходе, да и подрабатывать, чтобы пища и
лекарства были. Больше года длится это страшное мучительство. Я терпела до
последнего. Теперь не в силах нести эту ношу, прости меня, Господи. Ты и
добрые люди позаботятся о ней... Я же не могу больше помочь ни ей, ни себе.
Прости, прости, Владыко!"
Прикрыв глаза, она подошла к балконному барьеру и подумала отстраненно
и равнодушно: "Нужно просто перевалиться через барьер". И вдруг
почувствовала на правом плече чье-то легкое, ласковое прикосновение и
услышала тихий голос:
- Подожди.
Она обернулась: рядом стоял кто-то в ниспадающих белых одеждах, от
него исходило как бы струящееся сияние.
- Кто ты? - прошептала она.
- Я посланец. Мне указано явиться к тебе в самую трудную твою минуту.
И сказать: ты выполнила свое предназначение на Земле. Ты любила Бога,
заботилась о родителях и не отягощала людей своею тягостью. Ты несла свой
крест до